Система, включающая в себя Международные Трибуналы, Европейский Суд по правам человека в Страсбурге, действующий согласно римскому Статуту Международный Уголовный Суд в Гааге, суды большинства ведущих государств ЕС, присвоившие себе права юрисдикции над иностранцами в области «нарушения прав человека», — все это образует четкий и эффективный юридический механизм. Он позволяет оказывать давление на правительства большинства стран мира, модифицировать их юридическую и политическую систему, — если в этих странах имеются случаи нарушения признанных в Западной Европе стандартов отношений между государством и гражданином. Решают, имеются ли нарушения и следят за их исправлением, опять же, страны Западной Европы.
Особенно важным является то, что под действие данного юридического механизма подпадают «военные преступления» и «преступления против человечности». Под деяния, которые, при желании можно квалифицировать как «военные преступления» и «преступления против человечности», не трудно подвести практически любые военные действия. То есть любое правительство и любой лидер, ведущий войну или просто применяющий военную силу хотя бы и в полицейских операциях, должен отныне учитывать, что он может оказаться объектом судебного преследования.
Как это давно было принято у европейцев, впервые новый механизм был опробован на евреях.
В Бельгии уже в 1993 г. был принят закон, допускающий рассмотрение в бельгийских судах дел о «преступлениях против человечества» даже если ни обвиняемый, ни потерпевший не являются жителями Бельгии.
В 1982 году, во время Ливанской войны, генерал Ариэль Шарон был министром обороны. Израиль воевал в союзе с милициями ливанских христиан против ООП. ЦАХАЛ совместно с христианами проводили зачистки палестинских лагерей. 18 июля 82 года во время зачистки в лагерях Сабра и Шатила христиане уничтожают около 800 арабов-мусульман. Большинство убитых при этом были молодые мужчины, многие — с оружием в руках. Но это не помешало «мировой общественности» квалифицировать всех погибших как «невинных мирных жителей».
Израильские силы находились во время зачистки вне лагерей, охраняли их по внешнему периметру. Шарон вообще не занимался оперативным командованием, зачистка проводилась не израильтянами, а независимой от них военной силой, с которой Израиль лишь имел союзнические отношения. Эти обстоятельства не помешали тому, что против Шарона до сих пор выдвигаются обвинения в военных преступлениях. Израильский генерал, впрочем, оказался предусмотрительным. Как только американский журнал «Тайм» в том же 1982 году назвал Шарона «виновником резни», тот подал иск по обвинению в клевете и выиграл дело! Победа далась нелегко — несколько месяцев Шарон лично провел в Штатах, была задействована вся мощь американского произраильского лобби.
Самое же интересное — оправдательный приговор очень мало помог израильскому генералу. Стоило ему стать премьер-министром и попытаться проводить независимую политику — старое дело было вытащено на свет. Би-Би-Си выпустило документальный фильм про него, где Шарон снова был назван военным преступником. Шарон намёк понял и взятый было, вопреки давлению Запада (к этому давлению, кстати, присоединилась и Россия), курс на решительное противодействие арабскому террору, был свёрнут. Что, опять же, мало помогло. Группа из 23 арабов подала в бельгийский суд иск против Шарона по обвинению в военных преступлениях в Сабре и Шатиле. Несмотря на существующий оправдательный приговор, бельгийская прокуратура передала дело на рассмотрение судьи-следователя. В конце концов, дело было закрыто — однако таким образом, что в любой момент оно могло быть возобновлено. И уставший и постаревший бывший герой войны на 180 градусов изменил свой политический курс в отношении арабов. Шарон пошел на широкомасштабные уступки, согласившись выполнить практически все требования Европы и США, включая трансфер евреев из Газы и Самарии.
Однако, при всей важности происходящего на Ближнем Востоке, Шарон и Израиль не являются главной мишенью созданной странами ЕС системы «политического наведения».
Политики в своих публичных выступлениях связаны дипломатическими условностями, — но европейские и российские правозащитники, свободные от дипломатического протокола, довольно откровенно заговорили об этом вскоре после начала работы системы Международных трибуналов.
Так, «Новая газета» от 2–4 июля 2001 г. опубликовала статью Аркама Муртазаева «Гаага — это наше всё», в которой автор писал: «До тех пор, пока мы не научимся судить своих вождей, придётся унижаться в Гааге <…>. Вот Путин и вывел суды из-под влияния губернаторов. А из-под Путина пусть выводит Гаага. Самим-то слабо».
Французский философ Андре Глюксман, пробыв летом 2000 года нелегально пять недель в Чечне, в интервью «Новой газете» говорил: «Когда стирают с лица земли город Грозный, это называется преступлением против человечества. Напомню, что в Европе так радикально была уничтожена только Варшава — Гитлером в 1944 году. В области преступлений против человечества ООН признаёт необходимость международных трибуналов. Милошевич, например, который совершил не больше преступлений в Боснии и Косово, чем Путин в Чечне, официально обвинён международным трибуналом в Гааге. Завтра такая же судьба может постигнуть Владимира Путина, во всяком случае, верхушку Генштаба Российской армии».
А в начале июля 2003 года директор московского представительства «Human Right Watch» Диддерик Лохман рассказал в интервью «Радио Свобода»:
«Международное право, которое существует на данный момент (и которое было выработано при активном участии России — А.Ш.) позволяет привлекать российских военных и сотрудников милиции к уголовному суду. Вы, наверное, все слышали, что сейчас в Бельгии идёт расследование против премьер-министра Израиля за те преступления, которые были в начале 80-х годов в Ливане. В принципе, чеченцы могли бы возбудить такие же дела и в Бельгии, и в других странах, против российских военных. Есть ещё и Европейский суд по правам человека в Страсбурге, который имеет юрисдикцию над Россией. Чеченцы активно обращаются в этот суд. Очевидно, через 3-4-5 лет начнётся рассмотрение в Европейском суде всех этих дел, и тогда России придётся платить за эту войну — и буквально, и то же в переносном смысле».
Как я уже писал в предыдущей статье, время именитый правозащитник рассчитал верно — первый приговор был вынесен как раз через три года. 27 августа 2006 года Европейский суд по правам человека в Страсбурге впервые признал Россию виновной в нарушении «права на жизнь» чеченского боевика, раненого во время отступления Басаева из Грозного, и постановил также, что по отношению к нему «Россия нарушила запрет на произвольные задержания и не предоставила надлежащей судебной защиты».
Итак, незаметно наступила новая эпоха — действия российской армии на территории Чечни стали предметом рассмотрения международного суда.
Однако начать судебное разбирательство против Верховного Главнокомандующего Российской Армией В. В. Путина или хотя бы против высшего армейского начальства — технически не так-то просто. Для начала процесса требуются наглядные доказательства совершенных именно ими «военных преступлений». Нужны факты в пользу того, что именно эти люди ответственны за конкретные нарушения прав человека — причем это должны быть веские доказательства, способные выдержать атаку лучших международных адвокатов (уж их-то Путин для своей защиты наймет). Также и Международный Трибунал для расследования преступлений, совершенных в какой-либо стране, может быть созван лишь в том случае, когда имеются доказательства, что власти данной страны или сами систематически совершают «военные преступления», или же ничего не предпринимают для их предотвращения.
Именно для сбора этих улик мосье Глюксман и ездил нелегально в Чечню. Однако вскоре потребность в нелегальных поездках отпала — неожиданно именно российская сторона полностью взяла на себя задачу по предоставлению доказательств обвинения для Международного Трибунала по венным преступлениям.
Так, 8 июня 2001 г. начальник Общевойсковой академии ВС РФ генерал-полковник Леонид Сергеевич Золотов опубликовал в «Независимом Военном Обозрении» статью «Штурм городов — большое искусство», в которой подтвердил, что при налётах на Грозный, где тогда было до ста тысяч мирных жителей (причем граждан РФ) «довольно широко применялись в ходе боев зажигательные бомбы, кассеты и баки для поджога живой силы».
Российская видеохроника, которую распространяли официальные российские СМИ и организации, также подтверждает, что в Грозном использовалось зажигательное оружие, например тяжелая огнеметная система ТОС-1 "Буратино" вакуумного (термобарического) действия. Но Третий протокол Женевской конвенции 1980 года (ратифицированный Россией) запрещает использовать зажигательное оружие «при любых обстоятельствах, против любого объекта вблизи сосредоточения гражданского населения». Иначе говоря, действия Российской Армии, подтвержденные и генералом Золотовым и российским ТВ (применение этих средств таким образом, что под их поражающее действие попадают мирные жители), противоречат Женевской конвенции 1980 года и подпадают, таким образом, под понятие «военное преступление»!
А «Интерфакс» распространил — между прочим, вскоре после захвата Милошевича — следующее сообщение (оно было передано и по российскому ТВ 2 июля 2001 года): «начальник отдела по восстановлению системы образования Чеченской республики Минобразования России Василий Мижериков сообщил, что в ходе контртеррористической операции на северном Кавказе погибли 329 школьников, три учащихся профучилищ, в ходе военных действий были также ранены 469 школьников, 617 детей стали инвалидами».
Строго говоря, касательно сбора доказательств — 2 июля 2001 данная задача в отношении Путина и «верхушки Генштаба Российской армии» была окончательно решена. 333 убитых школьника (и неизвестно, сколько еще младенцев), 1083 раненых и покалеченных ребёнка. Этого не объяснишь судьям в Гааге «борьбой с террористами». Напомню, что Милошевича судили по обвинению в убийстве 340 человек. И никаких подозрений в предвзятости — само российское правительство устами высокопоставленного чиновника вынесло окончательный ответ на вопрос «Ху из мистер Путин?». «Мистер Путин» отныне — убийца ни в чём не повинных чеченских детей! Добро пожаловать в Гаагу!
В дополнение к этому, дела Буданова-Ульмана-Аракчееева и прочих офицеров, которые Генпрокуратура РФ ведет по обвинению в совершении военных преступлений в ходе «антитеррористической операции» в Чечне, послужат убедительным (в глазах судей) доказательством того, что «военные преступления» совершались систематически — то есть что за доказанное преступлением отдельных офицеров стоит система, и что за них можно спрашивать самое высшее военное начальство.
То, что боевые действия велись (и ведутся) на суверенной территории РФ, только усугубляют ситуацию. С точки зрения международных законов ведения войны, многие действия, допустимые по отношению к населению враждебного государства, по отношению к своим гражданам рассматриваются как преступления. В самом деле, представьте, что московская милиция преследует по Садовому Кольцу машину с «подозреваемыми в совершении преступления». И, отчаявшись их поймать, взвывает эскадрилью стратегических бомбардировщиков, которые и наносят по району «предполагаемого нахождения преступников», скажем улице Садовая-Кудринской, бомбовый удар. Но именно так и будут выглядеть, с точки зрения международного права при разборе их в суде Гаагском суде, действия российской авиации в Грозном. Не только погибшие под российскими бомбами чеченские и русские дети и прочие «мирные жители», но и сам Шамиль Басаев, с точки зрения сухого закона, является обычным гражданином Российской Федерации. Это для того, чтобы легитимно убить вражеского солдата достаточно тому быть одетым в соответствующую военную форму, а своего гражданина может признать виновным только суд. Что, напомню, и было продемонстрировано в Страсбурге.
Похоже, российское руководство, как в свое время и генерал Ариель Шарон, поняло намёк.
Вспомним, что в первую половину своего правления Путин пытался проводить довольно независимую политику. Но через некоторое время после начала Американо-Афганской войны (отряды Северного альянса вошли в Кабул 13 ноября 2001 года) предпринимаемые Путиным шаги стали вызывать недоумение у наблюдателей. Первоначальная поддержка военных действий против Талибана соответствовала российским интересам. (Напомним, что еще в 1998 г. руководители мирового исламизма разделили территорию РФ на несколько «халифатов», поставив задачу по «освобождению территории России от власти неверных»). Однако затем выяснилось, что США и НАТО стали использовать ситуацию для перекройки геополитической карты региона — и Россия закрыла на это глаза. Американцы беспрепятственно занимают бывшие советские базы в Узбекистане и Киргизии, перетягивают на свою сторону Северный Альянс — в общем, при полном российском непротивлении заменяют собой Россию в качестве структурообразующей силы в регионе.
Более того, синхронно с уходом из Средней Азии, в декабре 2001 года, Путин объявил об уходе и из других ключевых стратегических точек — ликвидации базы радиоэлектронного слежения Лурдес на Кубе, с которой можно было прослушивать значительную часть территории США, и военно-морской базы во Вьетнаме, в порту Камрань. В границы НАТО включается не только Восточная Европа, но и территории собственно бывшего СССР, Балтия, более того, фактически НАТО, присутствует и на Украине — и Кремль опять ограничивается вялыми, ничего не значащими протестами. Дальнейшая внешняя политика Москвы полностью легла в фарватер курса США, ЕС и НАТО. Идея о Москве как «третье силе», способной бросить вызов внешнеполитическому господству Запада на планете — уже прочно забыта.
Три единства, по которым развивалась греческая трагедии: места, действия и времени, — на самом деле соблюдаются и в исторической драме реальности.
Итак, герои драмы: президент Путин и «верхушка Генштаба Российской армии». Место: в Гааге и в Страсбурге. Время: когда это будет угодно «мировому сообществу». Осталось выяснить насчет элемента «действие»: зачем Путину, российскому МИДу (создававшему эту систему «мировой юридической интервенции», подписывавшему все эти документы, которые распространили ее действие и на Россию) и Министерству Обороны было необходимо загонять себя в эту ловушку, строить самому себе юридическую гильотину?
