— Максим, поздравляю Вас с литературным дебютом. Только что вышел в свет Ваш первый фантастический роман "Оборона тупика". В нем идет речь о героической попытке группы патриотов остановить дальнейший процесс деградации нашей страны, превращения ее сырьевую периферию западных держав, а также о последующем создании ими Православной Сверхдержавы. При этом сбываются все самые страшные опасения европейских русофобов, и обладающая огромными запасами энергии Россия становится гегемоном Европы, чему весьма способствуют климатические изменения в Евразии — то есть значительное похолодание на севере континента, о вероятности которого Вы сами недавно предупреждали в своей последней статье на АПН? Из романа и из Ваших публикаций складывается впечатление, что Вы и в самом деле верите, что создать Православную Сверхдержаву, в принципе, относительно легко и что этому сценарию мешают не какие-то объективные обстоятельства, но исключительно субъективный фактор. Так ли это?
— Действительно, с моей точки зрения, ничто, кроме названного Вами субъективного фактора, нам не мешает. Каких-то принципиальных препятствий к созданию Сверхдержавы попросту нет, а объективные трудности вполне преодолимы, если действительно желать их преодоления. Потребуется решительность и грамотные продуманные действия, но, в целом, при нынешнем положении дел в Евразии противопоставить такому энергетическому монстру как Россия нечего.
Но дело не только в природных ресурсах, огромной территории и климатическом факторе. Россия — это Саудовская Аравия, только расположенная на севере континента. Это страна с тысячелетними традициями государственного строительства и огромным технологическим потенциалом. Безусловно «Оборона тупика» — фантастическое произведение, и в нем рассматривается лишь один из возможных вариантов будущего. Именно тот вариант, когда субъективный фактор оказывается устранен.
— Причем устранен довольно жестоким образом?
— Не следует считать фантастический роман какой-то инструкцией к немедленному действию. Даты в романе выставлены весьма условно, приход к власти Советников мог бы состояться не в 2008, но в 2012 или же 2024 году. Между тем, мне хотелось донести до читателя мысль, что время скоро будет работать на нас, но нам важно его не упустить.
— В Вашем сценарии будущего очень малую роль играют США. Почему Вы полагаете, что американцы так легко согласятся с доминированием России в Евразии? И, главное, с переоценкой мировой валюты в мегаваттах, то есть в соотнесении валюты с единицами энергии?
— Здесь есть два фактора.
Во-первых, США сейчас не в лучшей форме, у Америки в настоящее время множество собственных проблем, и она вряд ли может что-то существенно противопоставить изменению ситуации в Евразии. В США всегда были свои консерваторы-изоляционисты, и эти люди скоро будут приобретать все больший вес по мере того, как попытки американцев влиять на что-либо в Евразии приведут к огромным расходам национальных ресурсов. И в самой Америке, и у нее под носом (в той же энергонасыщенной Латинской Америке) начнут нарастать серьезные проблемы. Мы знаем из истории XX века, как неохотно США ввязывались в действительно серьезные разборки за океаном и как часто получали щелчки по носу, после чего весьма позорно убирались восвояси или же просили помощи у той же России — достаточно вспомнить поражение англо-американских войск в Арденнах во время Второй Мировой войны, после чего Вашингтон был вынужден обратиться к Москве с просьбой ускорить наступление Красной Армии. Можно вспомнить и позорное поражение во Вьетнаме. Последний пример — демонтаж оранжевого режима на Украине. Строго говоря, там, где не действует подкуп, у США мало что получается в прямом противостоянии.
Во-вторых, следует понимать, что сильно наступать на горло дяде Сэму не следует. В романе описывается модель размена влияния России в интересующих ее частях Евразии на получение Америкой практически своих собственных источников природных ископаемых на Ближнем Востоке и в Южной Америке. За скобками романа (снова подчеркну, речь ведь идет о гипотезе, об одном из возможных сценариев будущего!) осталась кропотливая работа дипломатов и Советников, в результате которой прагматизм во внешней политике берет верх, и Америка с радостью отказывается от Евроатлантического единства и от экономической гегемонии изрядно подточенного доллара.
— В ходе своего рода «внутрипартийной» дискуссии "неоимпериалист" Суворов одерживает победу над "изоляционистом" Струевым, который выступает против вмешательства России в дела Европы. Европейцы в ответ на таковое вмешательство платят русским вполне законной ненавистью, втайне готовя восстания и мятежи. Путь Струева, вообще говоря, выглядит более предпочтительным.
— Вопрос о «победе» одной из двух «генеральных линий» в романе оставлен открытым. Взаимное противопоставление идей «неоимпериализма» и «изоляционизма» разрешается, если можно так сказать, диалектически.
Строго говоря, противопоставление России себя Западу, да и всему остальному миру, игра только по своим правилам и только, в конечном счете, для блага своих граждан — это ведь и есть своего рода «изоляционизм», однако для достижения результата требуется давление на Запад, использование ресурсного фактора ради получения для себя недостающих звеньев технологической цепочки — а это уже «неоимпериализм». Я не буду спорить, что разумный «изоляционизм» лучше необдуманного «неоимпериализма», более того, я согласен, что даже взвешенный «неоимпериализм» — путь, изначально содержащий в себе множество опасностей.
Но, с другой стороны, в романе показано, что выбор приходится в значительной мере делать в зависимости от обстоятельств. Избери Советники путь чисто «изоляционистский», все равно России пришлось бы столкнуться со всеми уготованными ей глобальными вызовами и все равно пришлось бы с ними разбираться.
Из истории мы видим то же самое. Как ни закрывалась бы Россия от глобальных проблем и конфликтов, она в любом случае столкнулась бы и с агрессивным бонапартизмом, и с гитлеровским национал-социализмом, русским казакам пришлось брать Париж, а русским танкам — стрелять по Рейхстагу. Глобальные гадости возникают помимо желания России жить для себя и гадостей этих не касаться, но, что еще хуже, такие глобальные гадости по чисто геополитическим соображениям вряд ли обойдут одну шестую часть суши стороной. Надо всегда быть готовым к тому, чтобы встретиться с ними.
— Переворот Советников и установление ими полудемократического-полуавторитарного режима, честно говоря, напоминает что-то вроде переворота "черных полковников" в Греции, которые, кстати, тоже строили нечто вроде Православной цивилизации. "Черные полковники" находились у власти в течение 7 лет, будучи сметены демократическим восстанием. Почему Вы верите в прочность того государственного строя, который описан в Вашем произведении?
— Режим «черных полковников» — не совсем удачный пример. Можно долго обсуждать, каких откровенный глупостей понаделали «черные полковники» в Греции (например, устроив интервенцию на Кипр), и кто был заинтересован в «демократическом восстании» за пределами Греции, однако есть другие, гораздо более подходящие примеры. Так, например, режим Пиночета просуществовал ровно столько, сколько положили ему существовать сами военные. За время его правления Чили стала не только самой процветающей страной в Южной Америке, но и догнала по уровню жизни некоторые страны Европы. Считаю, что передача власти «правительству национального согласия» было величайшей ошибкой в истории Чили.
Можно указать и на пример ататюрковской Турции. Этот не отрицающий демократию и политическую свободу режим «военного присмотра» за демократически избранной властью постоянно репродуцирует сам себя и добивается хороших экономических и политических успехов.
Но есть и другие интересные примеры. Укажу на иранскую модель демократии, в которой институт Стражей Исламской Революции стоит над всеми демократически избранными институтами власти и вмешивается только в самые важные со стратегической точки зрения вопросы в жизни государства. Немудрено, что Иран — самый крепкий орешек для зубов американского империализма.
Наконец, некие аналогичные институты «стражей» их собственных революций существуют в каждом государстве Запада, только негласно (вы можете себе представить победу во Франции силы, отрицающей ценности 1789 года, а в США — кандидата, негативно относящегося к Декларации Независимости?).
Снова обращу внимание читателя на тот факт, что «Оборона тупика» — произведение фантастическое, и это дает возможность выдвигать смелые гипотезы. Так вот одна из гипотез романа состоит в том, что дело не в «демократических свободах», «гражданском обществе», или в чем либо еще настолько же эфемерном, а в том, чтобы граждане страны жили полноценной жизнью, могли свободно выбирать себе поле приложения своих талантов и чувствовали себя частью единого цивилизационного организма.
— Насколько легко Советники взяли власть, настолько же трудно им оказывается ее защищать, осуществлять ту самую "оборону тупика". Против них восстает как само неизбежное будущее человечества в лице "люденов"-"хьюменов", так и его прорывающееся из темных бездн прошлое в виде неких таинственных "ведьм", появляющихся к самому финалу произведения. Вы что и в самом деле считаете, что Православная цивилизация — это исторический тупик, никак не вписывающийся в столбовую дорогу эволюции человечества?
— Дело в том, что «Оборона тупика», безусловно, название провокационное. Оно по разному обыгрывается в самом романе, начиная с одного из эпиграфов и заканчивая репликой одного из главных героев в конце романа. Однако оно действительно отражает тот непреложный факт, что России оказывается не по дороге со всем человечеством, а все человечество, как мы видим, никакую Православную Цивилизацию принимать не собирается. А раз то, что делает нас самим собой, неприемлемо для мировой цивилизации, которая считает наш собственный путь тупиком, то и нам не должно быть дело до «столбовой дороги человечества». Пребывать в таком «тупике» и оборонять его гораздо предпочтительнее слияния со всеми ужасами и гадостями, которые нам встретятся на такой «столбовой дороге».
— И все же получается, что Православная цивилизация бунтует против самого бытия. И при этом она, как бы это сказать, не получает никакой, хотя бы условной, символической поддержки со стороны тех духовных сил, от имени которых сама же и выступает. Складывается впечатление, что эта отважная цивилизация борется на свой страх и риск. Что Бог забыл о ней.
— Православная Цивилизация не бунтует, она просто занимает нонконформистскую позицию по отношению к тому «бытию», которое в конце концов являет ей свою отвратительную «изнанку». Но Православная Цивилизация — это не общество идолопоклонников, которое ждет дождя после танца шамана или небесного знамения перед генеральным сражением. Все откровения нам давно даны и хорошо нам известны. Бог создал человека свободным, и дальше он сам выбирает свой путь, выбирает только на свой страх и риск. И самое главное знамение, которое Бог дает Православной Цивилизации в «Обороне тупика», — это люди, способные оборонять тупик на свой страх и риск.
— Еще один интересный нюанс, касающийся в какой-то мере религиозного аспекта Вашего романа? В этом произведении некоторые персонажи говорят о том, что лишь русские способны отвернуться от неприглядных истин о мире, противопоставив им свою собственную правду. По словам одного из героев, "только русские, зная о превосходстве другой расы над собой, все равно будут считать носителями правды себя, пусть даже эта правда разойдется с истиной". Между тем, узнав о существовании таковой сверхрасы, лидер государства, главный герой романа, скрывает эту истину от своих коллег и своего народа, опасаясь, что открывшееся знание подорвет веру его сограждан. Существование Православной Цивилизации потеряет свой духовный смысл. Не кажется ли Вам, что как в Вашем произведении, так и в самой реальности скепсис побеждает веру?
— Это отчасти верно. Только надо принять в расчет ту ответственность, которая лежала на лидере государства. В его положении естественно было опасаться последствий столь страшной информации. Вместе с тем, опасения лидера государства, его «скепсис», ясно обозначены в романе как ошибка. Это ошибка — и в метафизическом смысле, и в плане оценки «веры» своих соратников, людей Православной Цивилизации. Один из коротких эпизодов войны с «ведьмами» с участием российских космонавтов показывает, что люди знают много «отвратительных тайн» и вполне научились их «переваривать». И все же вопрос, в каких долях у государственного деятеля должны быть смешаны вера и прагматизм, остается открытым.
— Ну и в заключение последний вопрос. Какие из авторов русской и зарубежной фантастики оказали на Вас наибольшее влияние?
— Если говорить об «Обороне тупика», то здесь речь идет даже не о влиянии, а о постоянной дискуссии со многими фантастическими произведениями современности. Это и братья Стругацкие, и культовый фильм «Матрица», и «Сверхдержава» Андрея Плеханова, и «Выбраковка» Олега Дивова. Невольно получилась и полемика с Дмитрием Володихиным, которому я, пользуясь случаем, хотел бы выразить огромную благодарность за поддержку.
