Размышляя о социально-политических процессах в современной России, ни эксперты, ни операторы почему-то совершенно не берут в расчет простейшее и очевидное, казалось бы, обстоятельство: субъектами этих процессов всё-таки выступают вовсе не абстракции, а вполне живые люди. Причем «люди» не в качестве простой совокупности индивидуумов, а как некая «большая система», обладающая своими «аттракторами».
«Аттракторы» в теории систем — это фигуры, описывающие вроде бы хаотическое движение значительного (но не бесконечного) числа частиц в ограниченном пространстве, как бы «притягивающие» к себе подавляющее большинство их траекторий.
Применительно к «большим человеческим системам» такие аттракторы в просторечии именуются «национальными особенностями» или даже напрямую «особенностями национального характера».
Наверное, никто не будет спорить, что эти особенности носят ярко выраженный хоть и социальный, но всё-таки психологический характер. Если исходить из тезиса, что психология имеет дело с душевной нормой, и контртезиса, что норма — всего лишь наиболее распространенная патология, то отсюда следует принципиальная применимость сугубо психиатрической «сетки координат» для описания особенностей той или иной национальной (этносоциальной) психологии.
Взять, например, психологическое описание такого генетического заболевания, как синдром Дауна (трисомия по 21-й паре хромосом): неспособность к последовательному логическому мышлению, богатство эмоциональной жизни (другое восприятие окружающего мира), любовь к музыке и танцам.
Сопоставив эти психологические черты с известной теорией «негритюда» Леопольда Седара Сенгора: «Коллективная негро-африканская личность, совокупность ценностей черного мира (первичность интуиции, эмоции и ритма, чувства группы и диалога), некое аффективное отношение к миру, незападное его видение», — мы обнаружим в данных характеристиках весьма отчетливое и даже системное сходство.
Разумеется, это совершенно не значит, будто все или даже некоторые «негро-африканские» этнические сообщества страдают на социально-психологическом уровне аналогом «болезни Дауна», являясь тем самым отсталыми или неполноценными. Против такого «социально-психологического расизма» необходимо высказаться сразу же и категорически. Речь идет только о том, что особенности национального (или даже расового) характера негров как этносоциальной общности в определенной мере оказываются сопоставимы с психологическими особенностями людей, родившихся с синдромом Дауна. В этом отношении они — просто «другие», вот и всё.
Точно так же, например, в национальном еврейском характере можно отчетливо разглядеть аналогии с классическим для психиатрии сочетанием мании величия и мании преследования.
Какие-то объяснения этим аналогиям можно найти разве только в допуске факта существования некоей «народной души», что, равно с человеческой душой выглядит сегодня в лучшем случае художественной метафорой, а не научной (или даже паранаучной, а то и вовсе антинаучной) гипотезой.
В подобной системе координат следует признать, что и русские — «другие».
Особенности нашего национального характера сопоставимы с психологическими особенностями людей, которым, как правило, ставится диагноз маниакально-депрессивного психоза (МДП) с биполярным течением (циклическая смена депрессивных и маниакальных, эйфорических фаз).
Периоды невероятных взлетов и побед сменяются в отечественной истории столь же невероятными падениями и поражениями. Взять хотя бы название древнего «Слова о погибели Русской земли». Или известные слова Василия Розанова о Феврале 1917 года: «Русь слиняла в два дня. Самое большее — в три… Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей… Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Чтo же осталось-то? Странным образом — буквально ничего». «Россия — самая катастрофическая страна в мире, — почти через сто лет говорил по этому поводу Вадим Кожинов. — Она пережила несколько таких невероятных катаклизмов, когда очень многим людям, даже большинству людей казалось, что Россия кончилась. Так было и в Смутное время, так было и в 1917 году. Очень многие думают так и сейчас».
В данной связи важно не только установление самого факта, условно, «МДП-следа» в «русском национальном характере», но и выяснение его политической феноменологии, т.е. того, как этот феномен проявляется в соответствующей сфере общественной жизни.
Задавшись этим вопросом, мы обнаружим, что наряду с маниакально-депрессивными трендами (не сливаясь, но четко коррелируя с ними) в отечественной истории присутствуют и тренды параноидально-шизоидные, когда увлеченность какой-то одной идеей, зацикленность на ней (параноидальный тренд) сменяется «плюрализмом в отдельно взятых головах» и типичным «мозаичным сознанием» (шизоидный тренд). В период шизоидного тренда наше общество склонно к таким формам собственного устройства, которые принято именовать «демократическими» (с этих позиций весьма распространенный в «патриотической» политфразеологии термин как «демшиза» вряд ли можно считать случайным), а в период параноидального тренда — к «тоталитарным».
И, разумеется, на подходе того или иного тренда к своему пику как-то противостоять ему — занятие совершенно безнадежное.
Поэтому все дискуссии-конфликты вокруг «третьего срока» действующего президента, которые не прекратились даже сегодня, на мой взгляд, могут означать только одно: «шизоидно-демократический» тренд нынешнего российского общества окончательно сменился трендом «параноидально-тоталитарным» («Вот она, пришла весна, как паранойя…» © Николай Носков). Впрочем, данный процесс начался еще с расстрела Верховного Совета и «первой чеченской войны».
А теперь в связи с этим трендом любой трансфер власти-2008 от Путина (самому себе или другому лицу) будет рассматриваться обществом (а значит — действовать) именно в контексте «третьего срока» и никак не иначе. Причем очередным «комплексом сверхценных идей», судя по всему, будет выступать уже не давнее уваровское «православие—самодержавие—народность (соборность)», а его современный аналог, который можно приблизительно (пока) сформулировать как «стабильность—порядок—развитие».
И уже совершенно понятно, что безболезненным укрепление этого тренда для России не будет…
