Захват исламскими фундаменталистами ведущих позиций в Палестинской автономии — безусловно, эпохальное событие, которое непосредственно повлияет на расклад сил на всем Ближнем Востоке, и, более опосредованно, во всем мире.
В первую очередь «поднимается в цене» религиозный фактор, а появившееся в последней четверти двадцатого века в некоторых кругах убеждение в том, что наступает «конец идеологиям», наоборот, оказывается сильно дискредитированным. Мир увидел, что идеологическая, в первую очередь, религиозная мотивация масс, при должном умелом обращении — является мощным политическим и военным ресурсом, который может стоить больше, чем современное вооружение и массированная зарубежная финансовая помощь.
Победа исламистов заставит задуматься многих политических и военных стратегов; она может привести к изменению направлений стратегического развития Государства Израиль.
В течение последних десятилетий идеология израильского государства — сионизм — строилась именно на светском, а-религиозном, а иногда и антирелигиозном, основании.
При этом религиозная составляющая изначально заложена в сионизме, ибо он является воплощением многовековой еврейской мечты, зафиксированной, в том числе, и в библейских пророчествах. Сионизм — это приспособление этой великой еврейской мечты к реалиям XIX и XX веков. Конечно, возникнув в конце 19 века в Центральной и Восточной Европе как еврейское национально-освободительное движение, политический сионизм имел много сходных черт с другими националистическими движениями того же времени-места — в Италии, на Балканах, в Ирландии. Но одновременно в нем присутствовало и нечто, что уводило его корнями в Древний Восток. Именно из Танаха (Библии) черпали первые сионисты легитимацию своей мечты, брали примеры для подражания. Но реальный сионизм оказался лишь половинчатым воплощением древних пророчеств. Политический Сионизм Герцля хотел создать, прежде всего, «правоохраняемое убежище», грубо говоря, то место, где евреи могли бы жить, не опасаясь погромов. О полном воплощении ветхозаветной мифологемы никто тогда не думал.
Сионизм не ставил перед собой глобальных задач — планировалось только отсидеться. Но сейчас, после более чем столетнего периода истории движения, общее настроение, сложившееся у евреев Израиля и диаспоры можно сформулировать так: «Мы прекрасно видим, что отсидеться не удаётся». В этом смысле сионизм себя исчерпал.
При этом возможно несколько стратегий дальнейшего развития.
Первая, которой пока придерживается большая часть израильского общества и евреев диаспоры — жить, как жили, не задумываясь о какой-либо идеологии, и делая вид, что ничего не происходит. Недаром контролируемые государством израильские СМИ усиленно распространяют мнение, что XXI век — это век без идеологии, хотя всем думающим людям понятно, что это не так.
Второй возможный выход — так называемый постсионизм. Его придерживается значительная часть современной израильской элиты, состоящей из потомков первых поселенцев-героев, которые сами, однако, не стремятся быть ни поселенцами, ни героями, а хотят спокойно отсидеться в высокопоставленных креслах, особенно ничем не занимаясь. И поскольку экономика Израиля — экономика социалистического типа, то потомки тех людей, которые контролировали ее в конце британского мандата и в первые годы существования государства Израиль, контролируют и сегодня как политическую, так и экономическую жизнь страны, пользуясь этим квази-социалистическим порядком вещей. Израиль среди демократических стран занимает первое место по количеству депутатов Парламента, являющихся детьми депутатов Парламента. Этим людям для удержания своего положения нужна экономическая и политическая стагнация, и ради этого они готовы превратить израильскую экономику в экономику компрадорского типа, а сам Израиль превратить в придаток какой-нибудь великой державы. По идейному содержанию такой постсионизм глобалистски космополитичен. В этом плане израильскую ситуацию можно назвать сходной с российской. Только в России «элитчики» торгуют нефтью, а в Израиле — геополитическим ресурсом. Постсионизм — это также стремление деиудаизировать Израиль.
Если рассматривать широкие массы населения, то окажется, что Израиль среди демократий западного типа является самой религиозной страной. 65% израильтян соблюдают кашрут, 99% — делают своим детям брит-милу (обрезание), 65% —держат суточный сухой пост в Йом-Киппур (Судный день), а 35% — соблюдают субботу в полном объеме. Религиозные идеи, заложенные в ТаНаХе, в значительной мере определяют культурную реальность страны, влияют на ментальность народа. Постсионисты же считают, что страна из еврейской должна превратиться в «государство всех граждан», в котором иудаизм и ислам занимают равное положение.
Нынешняя израильская элита в подавляющем большинстве нерелигиозна. Речь идет, в первую очередь, об ашкеназской элите, представители которой и были отцами-основателями сионизма. Это положение, надо отметить, сложилось исторически — и по вполне объективным причинам. В значительной мере сионизм являлся вызовом «официальному иудаизму», раввинскому истеблишменту. Профессиональные служители культа — это всегда консервативная сила, стремящаяся сохранить традицию. При спокойном, поступательном развитии общества — это прекрасно, но, «во времена перемен» эта сила начинает играть негативную роль, препятствовать любым изменениям, причем и самым необходимым. Так, та модель социального поведения, которую раввины в 19 веке пытались, как религиозную догму, навязать евреям Восточной и Центральной Европы (запретить изучение евреями нееврейских языков и светских предметов и т.д.), на практике означала резкое ограничение экономических возможностей широких масс, по сути - добровольное заточении в экономическом и политическом гетто.
Это явление имеет место во всех религиозных системах, и иудаизм в этом смысле не исключение. Реакцией на эту косность и стал, в определенной мере, сионизм, одним из своих лозунгов провозгласивший преодоление наследия предков. Это было также созвучно и близко идеям русских революционеров, причем не только по духу. Так один из отцов-основателей Израиля Пинхас Рутенберг (1878 —1942) во время первой русской революции был руководителем военной организации партии эсеров, и одним из тех, кто привел в исполнение приговор священнику-провокатору Георгию Гапону, во время революции февральской — заместителем губернского комиссара (т.е. губернатора) Петрограда по гражданским делам. И потомки подобных отцов-основателей сохранили светскую идейную парадигму, при этом, по законам диалектики, превратившись уже со своей стороны в консервативную силу, препятствующую дальнейшему развитию.
Постсионизм, тот путь, по которому ведет Страну правящая в еврейском государстве элита, на практике означает отступление Израиля со значительной части контролируемых ныне государством территорий, исчезновение Израиля с политической карты региона как мощного военного фактора, вполне возможно — и ликвидацию государства Израиль. Но такое «решение ближневосточного конфликта» в новых условиях оказывается абсолютно неприемлемым для большинства сил, имеющих хоть какое-то касательство к Ближнему Востоку. Стабильные, пусть и авторитарные, арабские государства Ближнего востока, включая запланированное к образованию после отступления Израиля Государство Палестина — светские, умиренные, всецело находящиеся под политическим и экономическим влиянием США и/или Западной Европы плюс полностью зависимый от США маленький Израиль, подписавший мирные договора со всеми своими соседями и выполнивший их основные требования, — вот та ситуация, к воплощению которой стремилась последние десятилетия американская и европейская дипломатия, и которая устроила бы большинство причастных к ближневосточному конфликту сторон. Однако стремительные успехи исламских радикалов по всему региону — в первую очередь в Ираке, Ливане и палестинской Автономии, делают реализацию этой «мечты дипломата» весьма проблематичной.
В этих условиях оказывается, что ни у Запада, ни у израильской элиты, ни у широких слоев израильского общества попросту нет готовой стратегии дальнейшего развития.
Третий возможный путь выхода из нынешнего израильского тупика — это гиперсионизм.
Гиперсионизм полагает, что Израиль будет в состоянии затушить продолжающийся десятилетия конфликт, только если сможет отсечь все внешние влияния на регион, объединив его в геополитических естественных границах, (которые образуют Аравийская пустыня на юге, Суэцкий перешеек на Западе и Междуречье Тигра и Евфрата на востоке) в единое экономическое и политическое пространство, включив всех его жителей в общую созидательную динамику. А для этого Израиль должен научиться проводить независимую и динамичную политику.
Как уже говорилось, сионизм реализовал «еврейскую мечту» лишь наполовину. Вплоть до сегодняшнего момента израильский политический и духовный истеблишмент при выработке глобальной стратегии развития страны и отношений с соседями в первую очередь руководствовался указаниями западных «друзей Израиля». Теперь же все увеличивающееся число израильтян задают себе вопрос: «Если уж диктуемая «международным сообществом» политика уступок арабам не только не приносит Израилю мира, но и способствует успеху сил, открыто говорящим о своем стремлении уничтожить евреев (и довольно успешно это стремление реализовывающих) — то стоит подумать, чьими требованиями нам в дальнейшем руководствоваться — выполнять ли нам требования ООН, либо требования библейских пророчеств». А требования эти, как известно любому образованному человеку, говорят о Земле Израиля от Нила до Евфрата.
Как это ни парадоксально, именно при взаимоотношениях с мусульманскими соседями Еврейского государства такая отправная точка чревата не только конфликтами, но несет в себе возможность налаживания конструктивного диалога. До сего момента Израиль воспринимался мусульманским миром (и сам позиционировал себя по отношению к этому миру) как совершенно чуждое Ближнему Востоку образование, обращался к с окружающему его миру с позиций западного позитивистского прагматизма. Естественно, что евреи и воспринимались как абсолютно чуждые пришельцы с Запада. Однако, заговорив на языке традиционных ценностей и священных текстов, (а ведь любое значимое событие в таком регионе, как Ближний Восток, неминуемо имеет религиозную составляющую), Израиль получает возможность, например, напомнить, что эта земля была дана во владение потомкам Моисея-Мусы, в том числе, и согласно Коране, и, с точки зрения ислама, это пророчество не было отменено.
Прибыв на Землю Предков, восточно-европейские евреи стремились построить себе уютное и спокойное местечко, но в результате сегодня выяснили, что все решения, касающиеся судьбы этого местечка, принимаются отнюдь не в Иерусалиме, и даже не в Дамаске или Каире, а в мировых центрах силы — будь то в Вашингтоне, Пекине или Лондоне. В израильском обществе постепенно зреет понимание, что если евреи хотят, чтобы их всего лишь "оставили в покое" — им необходимо самим влиять на эти центры принятия решений, центры силы и с духовной, политической и экономической точек зрения Израиль должен превратиться в одну из ведущих стран мира.
В античные времена, как мы знаем, ортодоксальный иудаизм был открыт внешнему миру и активно, так сказать, «экспортировался», определив основы современной человеческой цивилизации. Конкуренция, точнее, борьба на выживание, с исламским фундаментализмом, приводит к тому, что израильское общество постепенно начинает вновь приобретать мощь и динамику тех славных времен.
