АПН: Как вы прокомментируете выход «православно-патриотических» организаций из оргкомитета Русского марша?
Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии:
Я думаю, это не катастрофа, а хороший стимул к развитию национального движения. Но, прежде всего, нужно сказать об источнике раскола.
На мой взгляд, это лишь во вторую очередь реакция на появление в оргкомитете марша пресловутого «Славянского Союза», а в первую очередь — это просто выход из политического движения, которое имеет высокие шансы подвергнуться репрессиям. Я не верю в жесткость этих репрессий. Но вполне очевидно, что Русский марш будет запрещен и блокирован, а его организаторов постараются убедить в том, что не нужно ставить власти в неловкое положение. Очевидно также и то, что применить репрессивные меры, в т.ч. прямого воздействия, к демонстрации, окрашенной в православные тона, с морально-политической точки зрения властям было бы непросто. Выход «подчеркнуто-православного» крыла из Русского марша облегчает их задачу. Хотя в Оргкомитете остались и православные организации и, тем более, православные люди, эффект размежевания достигнут. В таком «раскладе» Русский марш — идеальный объект шельмования.
Ну и разумеется, произошедшее полностью укладывается в планы по дроблению националистического электората посредством нескольких карликовых проектов. Планы, которые, судя по всему, приняты за основу «дизайнерами» нашего политического ландшафта.
Хочу подчеркнуть, что «раскол» ослабляет всех участников движения, в том числе и самих православных активистов. Отделенное от нарастающего тренда демографического национализма и противопоставленное ему, православно-политическое движение обнуляет свой мобилизационный потенциал. Русская «теология освобождения» снова не состоялась. Ей в очередной раз предпочли, по точному выражению Юрия Солозобова, «теологию терпения». Люди сделали свой выбор. Но меня в данном случае интересует другая сторона, которая как раз свой выбор пока не сделала.
АПН: Что вы имеете в виду?
Михаил Ремизов:
Я имею в виду следующее. Чтобы преодолеть возникший кризис, — а делать вид, что все идет отлично, я бы не стал, — националистам придется измениться и тоже сделать определенный выбор. Концепция, на которой основывается ДПНИ и примыкающая к ней часть националистов — это концепция внеидеологического правозащитного движения с сильным национально-освободительным подтекстом. Она же спроецирована на сам Русский Марш.
Так вот, именно эта концепция показала свою неустойчивость. Причем она дала трещину не в момент выхода «подчеркнуто православных» из Русского Марша, а в момент приема в его оргкомитет т.н. «Славянского Союза».
Да, этот вопрос, который изначально казался многим чисто техническим вопросом о том, как эффективнее контролировать заведомых провокаторов, оказался по факту принципиальным. Сегодня это необходимо признать и сделать соответствующие выводы. А главный вывод состоит в том, что в рамках концепции внеидеологического национального движения у организаторов марша не нашлось серьезных аргументов против приема в свой состав намеренно дискредитирующей движение гитлеристской организации. Хочу подчеркнуть: речь не идет о банальной тактической ошибке организаторов. Речь о том, что в рамках концепции внеидеологического движения аргументов против условных «СС» объективно не существует. И это объективно свидетельствует о ее ложности. Или, по крайней мере, недостаточности, неполноте.
Некоторые эксперты справедливо говорили о том, что сильная сторона ДПНИ — отказ от «идейных поисков», которые завели в тупик не одну попытку самоорганизации, — может оказаться и его слабой стороной. Действительно, как только возникает серьезный запрос на дискредитацию движения, его идеологическая нейтральность легко может быть использована для пристегивания к нему «нацистского хвоста».
АПН: Как этого избежать?
Михаил Ремизов:
В принципе, выход из этой ловушки только один — создание идеологической надстройки. Я не хочу сказать, что само ДПНИ должно изменить свое качество и превратиться из «целевого» движения в идеологическое. Это не нужно и малоперспективно. Достаточно войти в состав идеологической коалиции, предварительно четко спроектировав ее параметры.
Национализм принципиально не самодостаточен, он нуждается в идеологической рамке. Я убежден, особенно в свете происходящего размежевания с «традиционалистами», что такой идеологической рамкой должен стать русский модернизм. Необходим национализм современного стиля, основанный на ценностях гражданственности, солидаризма и развития. В рамках этой стратегии «легитиматором» демографического национализма является социал-демократия. Появление организации социальной защиты, в чем-то аналогичной ДПНИ и готовой к союзничеству, было бы чрезвычайно полезно.
В целом, русские должны осознать и заявить себя как носители уникального модернизационного опыта и модернизационного потенциала. Это кардинально отличает их от родо-племенных и местечковых соседей по Северной Евразии.
Мне, очевидно, возразят, что модернизация в постсовременном глобализирующемся и архаизирующемся мире — проект совершенно неуместный. Что ж, тем лучше. Значит, это должна быть модернизация в отдельно взятой стране. Мы на это способны. И дело не в нашем национальном упрямстве и «вопрекизме», а в том, что наша насущная национальная повестка — это повестка модерна: подчинение госаппарата обществу, завоевание гражданского достоинства, социальная справедливость, создание народной армии, обуздание феодальных клик, массовое создание рабочих мест, массированное инфраструктурное развитие территории и так далее…
Остается еще один важный вопрос. Должен ли русский национализм современного стиля, — назло «подчеркнуто православным» — стать подчеркнуто секулярным. Я убежден, что нет. Во-первых, православие — это ресурс морального оздоровления общества, которое абсолютно необходимо для построения Современности. Во-вторых, это фундаментальное идеологическое обоснование нашего антиглобалистского изоляционизизма. Без которого построение новой Современности в руинах постмодерна, опять же, невозможно. В-третьих, это по сути единственное стопроцентное противоядие от интегральной доктрины расизма, в объятия которой рискуют попасть националисты. Экспансии расистского интернационала в национальном движении нельзя допустить.
Поэтому противопоставлять «националистов» и «православных» не верно. Группы, вышедшие из «Русского Марша», было бы точнее именовать «традиционалистскими». Это гораздо более точный антоним к «национализму». Отношения, которые следует выстроить между этими фракциями, — не вражда, а сложное союзничество, основанное на понимании различий и наличии общих целей.
АПН: То, о чем вы говорите, — это долгосрочные тенденции. А проблема раскола возникла здесь и сейчас.
Михаил Ремизов:
Это правда. Здесь и сейчас необходимо тактическое решение. Надеюсь, оно будет найдено. А о стратегиях мы еще поговорим накануне Русского Марша — 31 октября на конференции «Русские в XXI веке. Стратегии возрождения». Время — 11.00. Место — гостиница Даниловская. Надеюсь, там соберутся здоровые силы как из традиционалистской, так и из националистической фракций русского движения.
