Как обычно, я ничего не писал о т.н. «выборах». Никого ни к чему не призывал, не отзывал, вообще ничего не говорил. И не публиковал статей на эту тему здесь — поскольку уважаю читателя и не намерен загаживать его мозг бессмысленными рассуждениями «кто кого сборет», когда победитель известен заранее.
В принципе, я мог бы ничего про выборы не писать и сейчас, ограничившись републикацией своей старой статьи на ту же тему. Однако есть такой принцип — «хорошее повтори и ещё раз повтори». Особенно в ситуации, когда немало хороших людей впадают в уныние в ситуации, когда для уныния нет поводов — потому что нет поводов для надежд.
Поэтому давайте освежим свои представления о том, зачем и почему в Россияндии устраиваются выборы и в чём их смысл.
Понятно, что к выборам в европейском (а теперь, пожалуй, и в общемировом) смысле наши «выеборы» не имеют. «Выеборы» у нас состоят в том, что едрылые суют себе сколько нужно (обычно — чуть больше, чем в прошлый раз[1]), после чего начинают отплясывать гопак. Все это видят, все это знают. Возникает закономерный вопрос: имеет ли этот ритуал какую-то полезную для власти функцию, или это чистый расход и потеря времени, обуза и докука, которой приходится заниматься исключительно «из соображений какого-то приличия» и «перед Западом чтоб не совсем стыдно».
Ну, конечно, многие — в том числе и во власти — воспринимают это именно так. «Скууучно, но нааааадо». Потому что подавляющее (оно же квалифицированное) большинство голосов в неместедлядискуссий у едряни должно быть по определению: так система заточена, это условие её успешной работы. И квалифицированное большинство у едрастов будет хоть мытьём, хоть катаньем. «Без того никак невозможно».
Но с точки зрения высшего политического руководства страны весь этот ритуал всё-таки имеет смысл и назначение. Даже два.
Первый — примерно такой же, какой имеют армейские учения. А именно — они демонстрируют уровень отмобилизованности «правящей партии» и её способность примучивать население к голосованию за себя.
Я использую слово «примучивать» в его исконном старорусском значении — «принуждать силой и угрозами». При этом угрозы в России всегда просты: ОСТАВИМ ГОЛОДНЫМИ. Как именно — «сожжём посевы», «отнимем лавочку» или «не заплатим пенсии» — это уже вопрос технический. Примучивают всегда через это — через желание кушать. «И тебе, мужичишко, не будет хлебушка покушать, и детишкам твоим сопливым». То есть, к примеру, когда начальник цеха на казённом предприятии вызывает работников и объясняет, что нужно стопроцентное голосование за едро, или зарплаты не будет — это классическое примучивание. Бизнесмен, которому объясняют, что голосование за едро крайне важно, а иначе придут проверяльщики — тоже примученный. И так далее.
Отдельная тема — едроссовская пропаганда и обещалки. Всё это не так бессмысленно и глупо, как нам кажется из Москвы. Потому что, к примеру, обещание «в трёхлетний срок газифицировать село Гадюкино» — это на самом деле угроза. Ибо Гадюкино вообще-то ждёт этой газификации уже полвека, и в последние десять лет уже вроде бы всё сделали, чтобы, наконец, протянуть трубу. И протянут, если начальство не упрётся. И вот начальство сообщает — знаем мы про ваши планы жирно зажить с газком, и, может, разрешим — если дадите нужный процент голосов. А иначе создадим проблемки, ага-ага… Ну и, конечно, просто «давление массой». Даже самая дурацкая пропаганда, если она нагла, напориста и исходит только из одного источника, и ничего сравнимого рядом нет, воспринимается слабыми людьми как приказ. «Они говорят как власть имеющие, и никто их не одёргивает — значит, они и есть власть имеющие». Тем более, что «программу» ЕР может изобразить какую угодно, «даже очень хорошую».
Сразу после примучивания — если все средства исчерпаны — следует замер возможности подкупа избирателя. Тут важно, насколько он дёшев. Если отделались обещаниями — молодцы. Если пришлось что-то дать материальное (хоть копеечное) — плохо работают, русским лохам что-то дали. Но это, в общем, не запрещено.
Про национальные окраины (от Чукотки до Адыгеи) я не говорю — тут всё понятно. Это проверка качества местных элит. Могут ли люди, постоянно получающие миллионы долларов дани и имеющие все рычаги власти, заставить свои народы сделать элементарную вещь — правильно проголосовать за тех же самых правильных людей. «Ну если и того не можете — какие ж вы к шуту вожди племён?» То есть это тот же вопрос о примучивании. Правда, на подкуп никаких ограничений нет — это ж не русские.
При этом, разумеется, всерьёз проиграть партии никто не даст. Неограниченный карт-бланш на любые фальсификации, а также заушение и заглушение других партий у неё есть. Причём второе важнее первого: зачем фальсифицировать, когда можно сделать так, чтобы голосовать было не за кого. Но, разумеется, в случае чего нарисовать всегда можно. В крайнем случае — если вдруг население какой-то области дружно возлюбит какую-то неправильную партию — можно даже выпустить Брода и он усмотрит в предвыборной агитации данной партии «фошшизм». Но это крайний случай, когда реален проигрыш и местное руководство партии этого настолько боится, что готово на себя же доложиться начальству: не сдюжим, помогите… А вообще — извольте показать свои возможности. Согнать людей на участки и чтоб сували правильно.
Кроме того, у выборов и второй смысл — дезинформирующий. Людям объявляют результаты голосования, и все начинают думать друг о друге плохо. Потому что получается, будто «весь этот народ безнадёжен», «все как покорные бараны идут голосовать за жуликов и воров», и так далее. Начинается обычная депрессуха: «мы говно и ничего не можем изменить».
Что в связи с этим продемонстрировали нынешние «выборы»?
Партия смогла эффективно принудить проголосовать за себя какое-то количество людей. На низкую явку обратили внимание и постарались выгнать людей побольше народу — именно того самого, примученного. «Отсидеться решили? А кто гражданский долг справлять будет?» Вероятно, губерам и прочим ответственным лицам поставили отдельную задачу по результатам и отдельную задачу по явке. В результате число людей на участках возросло. Но вот на сколько реально оно возросло — знает только сама партия. В связи с этим я бы не обращал особого внимания на заявы типа «явка выросла». Может, выросла, а может и нет.
Что касается фальсификаций. Едралым было, как обычно, спущено сверху: поменьше фельсификаций, побольше прямого давления и примучивания. Думаю, что в существующих условиях эту тему провалили на местах, и без обычных шухер-мухеров не обошлось, ой не обошлось.
Далее. По тем полузадушенным сигналам, которые пробились, ясно: голосование, где оно было реальным, носило протестный характер. Особенно симптоматичен рост голосов за КПРФ. Это очень конкретный красный фонарик.
Почему именно КПРФ? Да потому, что КПРФ на фоне всех остальных партий сейчас максимально непохожа на постылое едро. А сейчас именно дистанцирование от едра — в том числе чисто стилистическое — приобретает самостоятельную ценность. Люди уже не смотрят на партийные программы, так как знают, что ни одна партийная программа не может быть выполнена, при существующей политической системе это невозможно даже теоретически. Лидеры с харизмой? Не смешите мои тапочки: какая харизма в век всепожирающей едрылой погани? Что же остаётся? Проголосовать за тех, кто непохож на постылых едрылов. Коммунисты сейчас от них стилистически дистанцированы больше, чем жириновцы (давно уже превратившиеся в нештатный филиал партии власти, несмотря на риторику их лидера) и справедливороссы (которые производят впечатление безвредных существ, едящих с руки[2]). Ну везде, везде те же едрыщерские рожи. А коммунисты — хотя бы на лица морщинистей, у них хуже пиджаки и слова говорят другим тоном. Всё ж какая-то разница с лощёной и наглой едрянью.
Известный интерес для политгурманов представляют электоральные аномалии в ряде регионов. Почему, к примеру, «Патриоты России», о которых все забыли, вынырнули в Дагестане и Калининграде? Впрочем, о Дагестане пусть судят специалисты — у них там свои игры, в ихних Хидировых и Ниязовых чёрт ногу сломит. А вот Кемерово — это осмысленно и интересно. Но и тут, я думаю, многое объясняется теми же причинами: «абы не за постылых», «а вот этих вроде тут не было, чё».
Но всё это, конечно, к политике — если понимать политику как борьбу с властью и за власть — отношения имеет мало. «Так, чиста поржать». Политика сейчас делается совсем в других местах, в том числе к тому очень мало оборудованных, типа СИЗО. Но что ж делать, если отведённые для того учреждения оборудованы к политической жизни ещё того менее?
[1] Как пишут кремлёвские: «Лидер "Единой России" В.В. Путин отметил, что по сравнению с результатами выборов в 2007 году партия укрепила свои позиции с 46 процентов до 46,2 процента. В связи с этим он назвал результаты голосования 13 марта "более чем удовлетворительными" для единороссов».
[2] В этом смысле демонстративные (слишком демонстративные, я бы сказал) усилия кремляди, направленные на то, чтобы выставить справедливороссов своими главными противниками, дали-таки выхухолям некий прирост голосов, особенно среди остатков образованного сословия.
