Хорошо управляемая масса

ОТ РЕДАКЦИИ. Эта колонка была впервые опубликована 7 декабря 2009 года, по поводу пожара в пермском клубе. К сожалению, текст снова стал актуальным. Причину, мы думаем, объяснять не нужно — посмотрите на сегодняшнюю дату.

* * *

— Слышала, в Перми 130 погибших?

— Охренеть!

— Я тебе говорю, набились в клуб, а там пиротехника. Ну, пожар, все бросились, естественно, а выход не предусмотрен. Погибло 130 человек.

— По-разному вымираем. До этого теракт, а эти сами набились.

— Сейчас нельзя в массовые скопления людей — опасно!

Из диалога двух кассирш

Всемирная Организация Здравоохранения настоятельно рекомендует всем избегать мест с большим скоплением народа и соблюдать дистанцию с другими людьми[1].

Из статьи в СМИ о свином гриппе

В субботу я пошел в магазин за продуктами и вином. Работавшая на кассе женщина лет 27-ми рассказывала своей коллеге о пожаре в Перми. Как известно, в ночь на субботу, 5-ое декабря, в клубе «Хромая лошадь» сгорело заживо или было задавлено 112 человек. Свой рассказ продавщица закончила мыслью о том, что «сейчас нельзя в массовые скопления людей». Этот вывод показался мне диким, и, вернувшись домой, я немедленно стал читать блоги и форумы, чтобы понять, случайность ли высказанный в магазине страх массовых скоплений. Чаще всего я встречал критику в адрес коррумпированных чиновников, выдавших лицензии клубу с нарушениями правил пожарной безопасности. О коррупции пишут как о стихийном бедствии: ее ненавидят, но считают, что она была, есть и будет. «Никто из продажных чиновников не будет наказан», — это характерный пассаж.

Среди религиозной аудитории доминирует тема самопорки и эскапизма: «пора бы уже прекратить русским людям в пост посещать развратные заведения», пишет человек с претензиями на «православную совесть народа». В другой тональности, но та же песенка «сиди дома, не гуляй».

В том же ключе отметились и многие люди, склонные к рациональному мышлению. Ход их мысль примерно таков: «погибли в клубе --> скопление народа в помещениях опасно --> чтобы избежать опасности, следует не ходить в массовые скопления».

«Не собираться в толпу» довольно оптимально с точки зрения индивидуальной безопасности, но не с точки зрения оздоровления общества. Большинство людей конечно исходят из индивидуально безопасной стратегии» — цитата одного такого суждения.

В общем, в блогах и на форумах я нашел подтверждение тому, что мысль большинства идет именно по пути БЕГСТВА ОТ ОПАСНОСТИ. Высказывания о коллективном ответе отсутствуют как класс. Возможно, потому что не срабатывает психологический механизм сострадания жертвам и отождествления себя с пострадавшими.

Казалось бы, погибли такие же русские, как и сама кассир и все другие, высказывающиеся на эту тему. Это повод объединиться с другими русскими, чтобы потребовать наказания виновных и компенсации семьям погибших. В автономных этносах именно это и происходит при массовой гибели людей одной крови: народ выходит на улицы, собирает деньги семьям погибших и заявляет: «за каждую нашу жизнь убийцы ответят». Люди надевают национальные цвета, вывешивают национальный флаг и т.д. — т.е. демонстрируют свою лояльность этнической группе, ее многочисленность и мобилизуемость. Этот простой и понятный всем смысл «нас нельзя убивать безнаказанно» зашит у каждого человека в генах. Он гарантирует коллективную физическую безопасность любой группы людей, необязательно этнической. Нет этой реакции — нет физической безопасности. Потому что отсутствие этого немедленного ответа на смерти членов группы посылает другой биологический сигнал окружающему миру. Он гласит: «мы слабы, мы неспособны к коллективным действиям». Это равнозначно приглашению убивать, грабить и насиловать.

Почему же у русских отсутствует эта элементарная реакция коллективного самосохранения?

Краткий ответ заключается в том, что русские сегодня гетерономный этнос. Коллективное сознание гетерономного народа перевернуто: оно смотрит на себя как на чужую группу и наоборот — чужую группу воспринимает как самих себя.

Установки гетерономного этнического сознания блокируют тот самый инстинкт массового самосохранения и актуализирующие его поведенческие стратегии. На каждого погибшего другой русский смотрит глазами члена другой группы. В лучшем случае это безразличие, иногда - радость чужим несчастьям.

Это кстати, выразил один из комментировавших у меня в блоге: русский и должен ненавидеть русского. Насчет «должен» я бы не согласился, но на деле именно это зачастую и имеет место.

Я предлагаю объяснение, почему это так: потому что у русских вывихнуто этническое сознание. Название этой болезни «гетерономия», и, как болезнь, она имеет своих возбудителей, этиологию и лечение.

В 16 лет я чуть было не попал в милицию, тогда еще советскую. С одноклассниками я гулял по своей улице. Нас было человек десять. Наряд милиции остановил нас только потому, что нас было много. Само по себе неофициальное собрание нескольких русских почему-то было опасным для властей.

Я, кроме того, помню слова дежурившего в моем дворе каждый вечер выходных милиционера. Если он видел, что нас трое, он подходил и изрекал начальственным голосом «в группы не собираться». Как-то раз я разговорился с ним и выяснил, что «группами» он считал троих и более. Кстати, это как раз и есть определение группы, которого придерживаются классики групповой динамики. Один и два человека это не группа, а три и более уже группа.

Самые эффективные для человека (и опасные для его врагов) группы это 9-11 мужчин. За собрание в такую группу нас и арестовали бы в мои 16-ть лет, если бы мы не разбежались.

Вряд ли советские милиционеры читали Бийона. А вот служебные инструкции они скорее всего знали хорошо. И они видимо гласили: группы подростков разгонять или вести в участок.

В советской «культуре» были ИЗВЕДЕНЫ элементарные навыки самоорганизации. Те самые группы в 10-ть мужчин в непастеризованных культурах быстро и четко выдвигают лидера. Люди умеют подчиняться этому лидеру, понимают, что такое лояльность группе, единоначалие, делегированные задания. Ничего этого русские не умеют вообще, а еще 100 лет назад умели не хуже других.

Это, кстати, и есть основа любой культуры (а не балет и беллетристика, как принято считать в хорошо управляемых массах). Это ее оборонительные инстинкты, без которых невозможно отстоять территорию, в том числе интеллектуальную и эстетическую.

Стоит задуматься, кстати, какие ассоциации вызывает само сочетание «группа подростков». В современном русском языке это прежде всего криминал, хулиганство, нападение, асоциальное поведение. Это же выплывает и в Яндексе, если заправить это словосочетание. Аналогично и слово «толпа» скорее вызывает негативные ассоциации.

В современном русском, похоже, вообще НЕТ слов, обозначающих группу людей своего этноса и связанных с положительными ассоциациями. «Мы всем миром решили» — это было актуально еще век назад, но сейчас этот смысл слова «мир» изъят из языка. То, чему нет названия, не существует в сознании.

Но, важно отметить, живет в подсознании и генах.

Именно поэтому с людьми необходимо постоянно вести работу, чтобы не дать этим понятиям вернуться в сознание.

Я далек от конспирологии, потому что привык думать и писать о том, что дано мне в ощущения и что я могу наблюдать. Конспирологические теории могут быть верны, а могут быть и неверны, но я не о них. Я о фактах. Вот некоторые:

(1) массовая гибель русских вызывает у остальных страх перед массовыми скоплениями людей,

(2) раздутая сверх всяких разумных пределов компания «свиного гриппа» вызывает страх перед массовыми скоплениями людей

(3) теракты вызывают страх перед массовыми скоплениями людей.

Если бы мне нужны были сверх-эффективные средства контроля масс, я бы охотно воспользовался этими.

Я подчеркиваю, что речь идет не о самих событиях (пожаре в клубе, взрывах и эпидемии гриппа), а об их подаче и интенсивности освещения этих тем.

…По дороге домой, кстати, я представил, как бы выглядел разговор кассиров в той, России, в которой я хотел бы жить, в автономной.

— Слышала, в Перми 130 погибших?

— Ну да!

— Я тебе говорю, набились в клуб, а там пиротехника. Ну, пожар, все бросились, естественно, а выход не предусмотрен. Погибло 130 человек. Владел клубом известно кто. Ты знаешь, как у них с соблюдением законов.

— Да, 130 русских жизней! Если бы не наше русское правосудие, я бы сама поехала и разделалсь бы с ним. Ведь это же 130 русских жизней. Охренеть!

— Никуда ездить не надо. У нас уже собран местный сход поддержки жертвам. Сегодня в районе в пять митинг в поддержку семей погибших и с требованиями наказать виновных. Это нельзя оставлять так. Надо добиться, чтобы виноватый и его подельники (говорят, его семейка) заплатили нам сполна.

— Я пойду в пять. Там все будут наверняка.